Только пережив свою первую неделю тренировок, понимаешь, что рост играет очень многое. И дело не в комплексах Наполеона, размере хозяйства, или прочей лабуде. Дело просто в том, что....
Узнав что открыта запись на кендо, Снежок воспрял духом -  ему всегда было интересно нечто подобное. Отсутствие больших затрат для кошелька сделало эту новость лишь приятнее. Проблемы начались гораздо позже, когда альчишка понял, что в детскую секцию он не попадает по возрасту - а тут либо разворачиваться и пленным ежиком семенить домой, либо  пойти помолиться своим ноженькам, и ступать в секцию для старших. Как оказалось, молиться надо не только ноженькам. Но и рученькам, суставчикам, пальчикам, и заднице, которой впору было ставить памятник. Широ мутно посмотрел на маленький проулочек, где гротескно качался разъединственный фонарь.
Ммм...но срежу..
Прихрамывая на обе ноги, мальчишка  медленно пошел к проулочку, плотнее кутаясь в куртку. Да, взрослые мужики дуплили мелкого без всякой жалости, невзирая на то что  вся защита была ему велика ровно на столько, что бы болтаться. Нет, до перелома не доходило, но ушибы преследовали его, словно сглаз.Было два плюса - он стал хорошо спать, и прекрасно есть
  Нацеленный на то что бы переставлять ноги по резвее,  Тоширо не заметил, как путь ему пересекли несколько рослых фигур.Паренек встряхнулся лишь тоглда, когда уперся лбом в одну из них.
- А? -  Снежок обкурком поднял голову. над ним высился довольно рослых худоватый парень с  непередаваемым алкогольным амбрэ.Мать твою, ну и вонища...Мужичонка довольно оскалился, и умильно проворковал:
- Ты куда , малыш? тебя мама разве не учила, не ходить по темны переулочкам? там живут злые дяди...
ЧО? ... - бровь мальчика картинно поползла вверх. -  какого дьявола он сюсюкает?!
- ...можно потерять все свои денежки...
Да, про денежки он как то и подзабыл... Было б что терять к тому же! Резкий толчок опрокинул мальчишку на землю, но он почти тут же встал, рывком спуская с плеча чехол с синаем.
- Добровольно внесешь пожертвование на озеленение Луны? -  все так же мило улыбаясь, мужчина  подошел ближе, сокращая дистанцию. Тоширо усталым, медленным движением попытался стряхнуть  ткань с кедра - напинать ему, скорее всего, и так напинают, но пару челюстей свернуть бы было не плохо... Не ждать! Первым сделать ход...
- А вам это ни к чему - там  все равно атмосферы нет... -   паренек напряг последние силенки, и с синой заехал в лоб стоящему перед ним. Крутануться...черт, занесло неного... встать на ноги по тверже, не шататься...Краем глаза Широ подметил, что у  первого  лицо в крови. Перехватив синай по удобнеее, паренек  морально приготовился.
Конечно, глупо полагать что мальчишка лет 12 мог дать отпор взрослым мужчинам - нет. Он не уронил достоинства, но дорога домой стала на полчаса длиннее. Пока встанешь с третьего раза, пока соберешь неногое иущество...пока опять  встанешь. Тоширо прислонился к стене, смотря на разбитый хулиганами синай, и сплюнув, буркнул:
-  Надо было идти на китайскую живопись....Хорошо что только морду разбили..да синай... - а то могли бы и зад на британский флаг порвать..
Он хрипло хохотнул и полувсхлипнув, медленно побрел в сторону дома.

Отредактировано Hitsugaya Toushirou (2012-01-30 14:34:10)

Отредактировано Yoruichi (2012-01-26 13:06:18)

Предстоящая хоум-пати в честь расставания со студенческой девственностью - то бишь, окончанием первого курса - обещала быть довольно скучной, и практически это оправдала. Юмичика, как благонадежный (как он себя зарекомендовал) и воспитанный (как всем хотелось верить) студент, обещал себе вести себя как можно адекватней. Увы и ах, на вступительной вечеринке он не понимал, сколько компромата можно собрать на пьяного в доску первокурсника. Это послужило ему хорошим уроком, и своих ошибок он больше не повторял. До этого момента.
И сейчас, сидя за тумбочкой и бездумно перекатывая стакан - предварительно опрокинув в себя его содержимое - он мрачно глазел на веселящихся одногруппников (также он посматривал задумчиво на ножки веселящихся девушек, и ответом ему были такие же проникновенные взгляды - ах, красота Юмичики, великая сила...), но присоединяться к ним он абсолютно не жаждал. Среди этой толпы обязательно притаится какой-нибудь долбаный дебил с мыльницей, возомнивший себя папарацци. А, как говорится, после корпоратива главный тот, у кого фотки. Аясегава всерьез подумывал свалить потактичнее, придумав какую-нибудь изящную отмазку, в правдивости которой вряд ли кто-то усомнится, но в разгар этих самых тяжких раздумий что-то потянуло его за локоть.
- Эй, Юми! Давно не видела тебя таким грустным, - на Аясегаву уставилось два нездорово распахнутых глаза. Их владелица блестела широкой улыбкой, что подействовало на парня более, чем удручающе. - Я смогу тебя развеселить. Хочешь?..
Конечно же, сам Юмичика не прочь был действительно повеселиться, но был готов к этому только в компании друзей, которых хоть сколько-нибудь уважал. Здешние личности к ним не относились. Однако, само предложение звучало заманчиво (благодаря тому, что прозвучало оно томным шепотом в самое ухо), да и Аясегава успел немного выпить, а, как известно - много ему не надо было.
Позволив препроводить себя за пределы квартиры, Юмичика замер на лестничной площадке. Собравшиеся подле него сверстники заговорщицки вытащили откуда-то из-за пазухи пачку сигарет. Чутье на неприятности, прекрасно развившееся у Юмичики благодаря дружбе с Иккаку, который обладал удивительной способностью в эти самые неприятности попадать, неловко икнуло. Икнул от неожиданности и сам Юмичика.
- Девушки, вам не хватило алкоголя? - усмехнувшись, спросил он. Малознакомая брюнетка обвила его шею руками и надула губки, провела по щеке Аясегавы накладными ногтями.
- Это не сравнится с алкоголем, попробуй, - она затянулась и, помедлив, выдохнула облако густого дыма. Запахло чем-то хвойным и противным, от чего Юми отмахнулся ладонью - вот что-что, а провоняться подобной гадостью ему как-то не хотелось. Но... Тягостных две секунды раздумий - и Юмичика потянулся к смятой папиросине в руке девушки. Эх, была не была! Зато потом будет, над чем посмеяться вместе с Мадараме и от чего, при случае, отговорить Абарая.
Три затяжки - а во рту будто скважина газировки открылась, ей-богу. Ощутимо подташнивало, кружилась голова. Опираясь о стену, Аясегава доковылял до квартиры, так и не захлопнув за собой дверь. Наткнулся на целующуюся и лапающуюся парочку в темном коридоре, смешанно извинился и прыснул в кулак от смеха. Что было смешным - Юмичика так и не понял. Осознал он себя тогда, когда стоял в дверях, которые вели в гостиную (цитадель, так сказать, творившегося треша, угара и содомии) и залипал, смотря на ковер. Дальнейшее его состояние, можно сказать, бросалось из крайности в крайность - то есть, от тихого "ихххихихе" до оглушительного "бвахахах". Мысли были крайне спутанными. Секунду назад он думал о проблемах атомной энергетики, а сейчас - о милых птичках. Во рту пересохло, организм просто орал о своей потребности в воде.
На следующий день, сумрачно пересмотрев фотографии, которые один из одногруппников выложил в социальные сети, Юмичика зарекся участвовать в подобных авантюрах. Собственное лицо, искаженное в, мягко говоря, блаженных гримасах, явно выдающее состояние парня, его никак не обрадовало. Не обрадовал его и Мадараме, который, отчаянно матерясь, тащил Аясегаву до общаги. А ему в то время уже достаточно поплохело, он только и мог, что хвататься за верное дружеское плечо и периодически останавливаться, дабы вывернуться наизнанку и пойти дальше. И, на самом деле, с Иккаку ему не над чем было смеяться потом, только вспоминать натворившееся и мрачно прятать глаза.

Ни один профессиональный лентяй, коим, бесспорно, являлась Матсумото, не сможет собрать мозги в кучу, когда за распахнутыми окнами аудитории кипит жизнь, щебечут птички и благоухают однообразные цветочки городских клумб. Хвосты были подтянуты, экзамены - сдаты, а потому атмосфера, царящая в учебном заведении, кружила головы всем студентам. И хотя Рангику была вовсе не студенткой, а преподом небезызвестного университета, она тоже поддалась её влиянию. Во время её уроков, на которых студенты и без того по обыкновению страдали ерундой, изредка чиркая что-то на листах, прикреплённых к мольбертам, стало теперь ещё веселее.
- Рангику-сенсей, - раздраженно прошипел один мальчишка из группы первокурсников, при этом испепеляя Матсумото взглядом. - Может, Вы хотя бы сделаете вид, что студентам на ваших занятиях изредка поручают выполнить что-то, хотя бы близко схожее с учебным планом?
Брови Рангику взлетели вверх.
- Но я же дала вам тему, мой дорогой! Нарисуйте то, как вы хотите провести предстоящий отдых.
Матсумото улыбнулась одной из своих самых обворожительных улыбок, но на юного ботаника это, кажется, не произвело никакого впечатления. У мальчишки по-прежнему валил из ушей пар. Несколько студентов неодобрительно покосились на этого непрошибаемого обаянием несравненной Матсу юнца, при этом кое-кто, кажется, даже цокнул языком, выражая недовольство.
- Вы серьёзно считаете, что подобная тема допустима для нашей возрастной группы? - скептично фыркнул ученик, не отрывая от Рангику хмурого взгляда.
Матсу кокетливо рассмеялась и, отложив в сторону телефон, в котором ранее изучала все СМС-сообщения о ближайших скидках в её любимом супермаркете, запрыгнула на стол. Закинув ногу на ногу, Рангику обвела довольным взглядом аудиторию.
- В искусстве нет возрастных ограничений, родной, - пропела она, подмигнув ботанику, вздумавшему противиться её чарам и немного опускать самооценку экстравагантной рыжеволосой красотки. - А раз тебе так хочется получить дополнительное задание, я, пожалуй, могу уделить тебе время после уроков...
Матсу рассмеялась. Она, естественно, шутила, но каждый раз, видя подобные выражения лиц своих учеников, как, например, у этого ботаника, не могла не повеселиться. И если старшекурсники уже привыкли к её выходкам, то первокурсники за целый год едва ли свыклись с мыслью, что кто-то вроде неё, Рангику, вообще может работать в сфере образования.
Вскоре внимание преподавательницы ИЗО снова привлекли сообщения о скидках и распродажах, а ботаник, ранее прожигавший взглядом Матсумото, теперь заживо испепелялся глазами мужской части их группы, которой, увы, не посчастливилось получить даже шутливого приглашения остаться после занятий...

Солнечный денёк радовал своей свежестью, пением различных птичек, голубизной неба и яркостью свежевымытого после утреннего дождя солнышка. В открытую форточку влетали порывы ветерка, принося с собой запах сакуры, цветущей прямо под окном кабинета завуча. Однако Бьякую все эти прелести жизни мало радовали. На данный момент он был озабочен единственной проблемой – как найти анальгин. Или кетанов. Или яду, в конце-концов! У Кучики сильно разболелся зуб. А когда болит зуб – мы не можем думать ни о чём, кроме этого зуба. Нас не волнуют красоты природы, шедевры архитектуры, даже музыка, обычно такая спасительная, на этот раз не помогает – всё внимание больного зацикливается на пульсирующей боли во рту. К тому же, начинает болеть голова. К тому же, есть ничего невозможно, а хочется! А к врачу идти было как-то.. если честно, страшно. Ну зуб же и так болит. А тут в него воткнут длинную металлическую штуку, просверлят, будут дуть на дырочку обжигающе холодным воздухом… Но признаться в том, что суровый завуч и по совместительству физик боится пойти к зубному – лучше умереть от боли, что, собственно, Бьякуя и собирался сделать, немым укором скончавшись прямо за столом за документами. Ну, это пессимистический вариант развития событий.
А документов и впрямь было великое множество. На столе лежали целые стопки всяческой отчётности, бумаг на подпись и прочей бюрократической ерунды. Раньше Кучики и сам был тем ещё бюрократом.. до сегодняшнего дня, пока не заболел этот чёртов зуб.
Стеная, как призрак в древних стенах замка, Бьякуя в который раз перерывал шкаф, выкидывая из него различные документы, фотографии, даже книги – правда, последние он не швырял на пол, а аккуратно клал. Наткнувшись на портрет покойной жены, отложил в самый дальний ящичек. Зуб заболел ещё сильнее. Даже чертыхаться уже сил не хватало.
Всё, к чёрту гордость. Кучики понял, что если сейчас же не пойдёт к врачу, то его туда отнесут. Если ещё отнесут – к кабинету завуча, как к покоям Сталина, подходили редко и боялись лишний раз его тревожить. Не вспыльчивый, просто злопамятный, но более опасный, чем завхоз Зараки Кенпачи. Тот порет и успокоится, а вот Бьякуя запомнит, и, того и гляди, в личное дело запишет. Потом не оберёшься.
Передвигаясь по стеночке, суровый завуч выбрался, наконец-то, в коридор, предварительно заперев свою дверь на ключ, чтобы секретарь не подумала, что его похитили – напомним, там был разгром. Осторожно передвигаясь по коридору и держась ладонью за пульсирующую от боли щеку, Бьякуя добрался-таки до кабинета врача. К счастью для остальных, ему никто не встретился, и Кучики наконец-то вошёл к врачу… хотя стоп. Дверь была заперта, хотя за ней явно ощущались призраки жизни. К примеру, скрип стола. Скрип стола? Что там творится?!
Даже боль немного отступила от вспышки праведного гнева физика, и он резко рванул ручку. Силушка богатырская имелась, пусть и не показушная, так что ручка отломилась и перед Бьякуей предстал врачебный кабинет во всей красе. А вернее – врачиха и завхоз. Вместе, на столе. Оба голые и понятно чем занимающиеся.
Покраснев до корней волос, Бьякуя вылетел из кабинета, зажимая ладонью рот и нос. Даже зуб, как ни странно, прошёл – шоковая терапия постаралась?

Эх, и в такой прекрасный солнечный день, Ичимару должен тут сидеть, на своем учительском месте и рассказывать ученикам о том, что пальцы в разетку сувать - быть идиотом. Да и толку-то. Все ровно делают что хотят. Хотя и эти уроки иногда приносят удовольствие. Язвительные комментарии в своем духе, укоры, высказать кому-то о бездарности... Прям душу очищают. Ну, такое чувство почти не возможно передать. Это надо самим быть таким же, что бы понять такого человека как Гина. Тонкие и длинные пальцы нервно постукивают по столу. Уже минуту назад должны были бы начаться занятия, а учеников все нет да нет.  Наполовину приоткрывая глаза, оглядывает кабинет. Ну что ж... пусть только попробуют войти, ох как Ичимару оторвется так оторвется. Плюс еще это раздражающее тиканье часов, которые висят на стене. Боже, вы не даже представить себе не можете как ему скучно. Даже хочется от этой раздражающей и скучной обстановки взвыть. Особенно переведя взгляд на окно, видя как на улице светит солнышко, чистое небо, и на душе желание просто кому-то испортить настроение. Да как-нибудь по изысканней испортить, что бы быть морально удовлетворенным на день точно. Вот, что надо для счастья хитрожопому лису еще, а? Ну, разве что ... лучше об этих мыслях помолчать. Ведь, наша фантазия непредсказуемая, каждый пусть представляет то, что хочет. Гин тоже будет представлять свое. А мысли такие штуки, что могут оказаться матерьяльны. Если уж очень этого захотеть. Так же со страхами, они всегда воплощаются тогда, когда мы боимся и думаем о них больше всего. А часики все раздражительно тикают, капая на нервы такому человеку как Гин. Если уж человек бы какой-нибудь на нервы ему капал... Хотя, кто еще кому будет на нервы капать. Учитывая характер этого молодого человека. Тик-так-тик-так... топ-топ... Ой, неужели он услышал чьи-то шаги? Пусть и одинокие, но уловил! Разволившийся на своем столе учитель, тут же принял ровное... ну почти ровное сидячие положение. Подпирав голову рукой, а тонкие и длинные пальцы лежали на щеке.  И вот, в кабинет зашла какая-то девушка. Не очень-то заурядной внешности, но да ладно. Хоть кто-то. Тяжелый взгляд Ичимару, тут же упал на нее. Прищуренный как у лиса взгляд, такой испытывающий и оценивающей. Она что-то протараторила вроде извинений. На что, учитель только кивнул, указывая на первую парту. Мол "Садись, не укушу". Хотя... Под "не укушу" можно ожидать чего угодно.
-Если уж прогуливать, то всей группой, тогда я может быть и не заметил~, - пропел буквально беловолосый, с каким-то подвохом в голосе. Легкая ухмылка на губах, такая коварная. Не спеша он встал, подойдя чуть ближе, - тогда наказание ждало бы всех, а то одной за всех отдуваться, это же так печально, - продолжает он с долей иронии. Ох, да как же ему жаль, что аж зубы сводит. 
Только было ученица хотела открыть рот, как тонкие и цепкие пальчики сжали подбородок, скорее уж больно, чем мягко. Увы, нежности не был обучен. Сразу испуганный взгляд. Эх, Гин бы прищурился сейчас сильнее, только вот... куда уж тут сильнее? Тут, рука опустила подбородок, грубо проходясь по скуле, шеи, к плечам, царапая нежную кожу своими ногтями. Но видно девушка из-за страха не выдержала, и вскочив отдернула руку хитрожопого лиса, и со страхом в глазах вылетела из класса.
Тяжелый и протяжный вздох, парень театрально приложил руку ко лбу, выражая свое негодование.
-Эх, все такие пугливые~ -не говоря уже про тон, как же он "сожалел" этому. Прям до ужаса! Но, тут же на губах заиграла безумная полуулыбка, когда уже Ичимару подумал о том, как будет гонять всю группу, когда их увидит.

Чертово утро, чертова работа... Безвкусный кофе медленно оплавлял донышко пластикового стаканчика. Очень, очень медленно. Так же, как лопались тонкие струнки натянутых нервов.
Стул, кресло - почти по фен-шую. Но сегодня у директорского стола был отдых. Если раньше на нем не было ничего лишнего и даже пылинки облетали его стороной, то сегодня на нем не было ничего, в буквальном смысле этого слова. Органайзер, бумаги, папки – все валялось на полу. Да, даже у богов бывают черные полосы. У Айзена, похоже, началась одна из таких.
Ежедневные, - если хотя бы на миг вспомнить о приличиях и не разбрасываться медицинско - протонародными терминами, - заторы в страдающем от кризиса среднего возраста (кризиса посредственности?) городе, позволили бегло изучить не менее привычный ярмарок тщеславия, подаваемый каждое утро на хрустящих страницах газет. «Анализ ДНК неопровержимо доказывает, что королевская семья произошла от пресмыкающихся…». Губы кривятся в презрительной ухмылке. Будто бы без этих жалких репортеришек это было не понятно... Скука.
Кофе обжигало руку, грозя вылиться на белоснежные брюки. В голове прокручивалось воспоминания отвратительного утро, обыденного дня. То старушка-соседка ни за что ни про что обозвала сутенером-фашистом, то в пробке какой-то извращенец подмигивает. Мужчина искренне надеялся, что бабка с ума сошла на старости лет, а у того урода просто нервный тик. Но гаденькие улыбочки студентов, извевательское «Доброе утро» и прочая, прочая, прочая играли на нервах свой вальс. Казалось, сегодня все пытались довести мужчину до белого каления. Именно поэтому, оказавшись в своем кабинете, он скинул все бумаги со стола, планируя отыграться за все мелкие неприятности на своей секретарше.
Айзен ухмыльнулся. Волею случая картине явно не хватало некой диссонансной ноты и она завершилась: телефонным звонком и знакомым голосом секретаря.
«И ты, Брут?!» - мысленно покрывая всех каверзным, пресловутым жаргоном сапожника, он вспомнил что именно на сегодня назначил собеседование новой, потенциальной учительнице. А как хотелось ответить «Пусть катится к черту», но светила психологии и анализа, красовавшийся на одно из книг, подсказал что он член приличного общества, директор университета, великий и ужасный похититель женских (и не только) сердец, примерный холостяк и вообще некогда культурный дядя.
Привычным движением поправить очки – два прозрачных прямоугольника в тонкой черной оправе, будто по волшебству, помогающих навести резкость на этот стирающийся, хрупкий мир.
Привычным... Разве не для этого он решил вновь стать директором?
Перед взором грозного директора предстала девушка. Три «особенности» сразу бросились в глаза: красные губы, глубокое декольте, юбка на 3 сантиметра длиннее пояса. Соуске улыбается вечной полуулыбкой, выглядя почти смущенным, словно школьник, застуканный с пачкой сигарет. Ведь прекрасно поставленный голос и цепкий, проницательный взгляд, не то дарованный человеку, стоящему впереди, природой, не то – долгими годами педагогической практики, словно въедается под кожу, с ювелирной точностью извлекая оттуда все мелкие или крупные проказы, секретики и пороки. И карие глаза видят, в буквальном смысле, насквозь.
- Доброе утро. Представьтесь и дальше по списку.
Не будет он тратить свое красноречие на человека, которому за первые миллисекунды хочется сказать «Будьте добры вернуться на прежнее место работы, у Вас наверняка в той индустрии больше перспектив». Он поднял листок с пола и усиленно делал вид, что что-то записывает, хотя сам даже не слушал эту «шлюшку-педофилку», как мужчина уже успел про себя ее окрестить. «Интересно, она реально не догадывается о дресс - коде, или это так и задумано?» - подумал Айзен, глядя как медленно, но верно юбка-пояс открывала «прекрасные виды на прекрасные ноги».
В том, что так и задумывалось, директор убедился, когда потенциальная учительница, явно насмотревшись германских пор... боевиков, взгромоздила свою филейную часть на многострадальный стол.
- Знаете, я сомневаюсь, - вдруг произнес Айзен, - Вы ведь почти ровесница нашим студентам. Чему Вы можете их научить?
Говорить, что Айзен был прекрасным провокатором, не приходилось. Он уже прекрасно знал, как отреагирует дамочка, сидевшая на его столе. Взгляд улавливает диссонансную ноту, - какое-то забавное мельтешение в отлаженном движении просыпающегося студийного цеха. Исключительно дурное настроение надевает на лицо благожелательнейшую маску. Девушка по всей видимости, восприняла его улыбку как зеленый свет светофора.
Девушка восприняла ухмылку как зеленый свет светофора, и она попыталась поцеловать потенциального работодателя. Однако мужчина, сделав вид, что ничего не произошло, встал, закрыл жалюзи и укоризненно посмотрел на дамочку. Весь его вид говорил: «Как Вы могли допустить такую ошибку? А если бы нас увидели? У Вас последний шанс исправится, и будьте внимательней!». Никто в мире не сможет оспорить актерский талант директора университета, поэтому на такое «замечание» ему потребовалось минимум усилий. А вот девушка уже вовсю старалась угодить ему.
Было странно, но дамочка не раздражала, а забавляла его. Нет, ну серьезно! Как может раздражать это искренне желание угодить, это тяга к «прекрасному». Просто не всем дано понять ее тонкую душу. Вот он, Айзен, понял и теперь усиленно делает вид, что ему не противно думать о «шлюшке-педофилке». Кстати, почему «педофилке?» Потому, что у Айзена почему-то сложилось стойкое мнение, что дамочка «любит детей» совсем не так, как мы привыкли думать. Сложилось, и теперь его мало что сможет изменить. Однако... В этом заведении и без нее таких хватает.
«Ками-сама, как она старается!» - усмехается мужчина, понимая, что она даже от мыслей отвлечь его не может. Соуске быстро надоедает эта глупая неинтересная игра и от бросает не самое вежливое:
- Ну, ты все уже? Надоела!
Наблюдать за ее удивленным лицом можно было лишь пару мгновений, а потом оно снова становилось скучно.
- Вы нам не подходите, - устало и с легкой улыбкой произносит он. Чуть улыбаясь своим мыслям, он вышел из кабинета, неторопливо попивая остывающий кофе.

Отредактировано Aizen Sōsuke (2012-02-11 22:55:55)